"Терновый венец"

 

Краткая историческая справка на начало 1918 года.

     Затягивание большевистским правительством переговоров в Брест-Литовске привели к естественной реакции Германии. 27 – 28 января (9 – 10 февраля) германская сторона вела переговоры в ультимативном тоне, но официального ультиматума не предъявляла. Как только о подписании мирного соглашения с Центральной радой узнали в Берлине, кайзер Вильгельм II категорически потребовал тотчас же предъявить советской делегации ультиматум о принятии германских условий мира с отказом от прибалтийских областей до линии Нарва — Псков — Двинск. То есть от советского правительства потребовали уступить неоккупированные части Эстонии и Латвии.
     Кюльман (Рихард фон Кюльман – руководитель германской делегации на переговорах по заключению мирных договоров с Россией и Украиной) предъявил советской делегации категорическое требование немедленно подписать мир на германских условиях. Предлогом для этого ультиматума стало перехваченное в Берлине воззвание Троцкого к германским солдатам, призывающее их «убить императора и генералов и побрататься с советскими войсками». Советская делегация ещё имела возможность затянуть переговоры, но Троцкий 28 января отверг германские условия мира, выдвинув лозунг «Ни мира, ни войны: мир не подписываем, войну прекращаем, а армию демобилизуем». Такая позиция Троцкого предоставила полную свободу действий Германии и Австро-Венгрии. Кюльман в ответ заявил, что неподписание Россией мирного договора автоматически влечёт за собой прекращение перемирия. После этого заявления советская делегация демонстративно покинула переговоры.
В тот же день Троцкий без согласования с СНК послал телеграмму главковерху Крыленко, в которой потребовал немедленно издать приказ по действующей армии о прекращении состояния войны с державами германского блока и о демобилизации русской армии. Крыленко также без согласования с СНК рано утром 29 января 1918 г. (11 февраля 1918 г.) издал и отправил на все фронты приказ о прекращении военных действий и о демобилизации армии. Этот приказ Троцкого способствовал окончательному развалу Русского фронта и германскому вторжению.

    Вечером 16 февраля германское командование официально заявило что в 12 часов дня 18 февраля заканчивается перемирие между Россией и Германией и возобновляется состояние войны. И уже через два дня,18 февраля, войска германского блока перешли в наступление по всему фронту от Балтийского моря до Карпат. Вступившие на территорию Украины германские войска (австро-венгерская армия начала наступление неделей позже) постепенно продвигались в восточном и южном направлениях, не встречая заметного сопротивления со стороны фронтовых частей бывшей русской имперской армии или советских войск. Фронтовые части были уже полностью разложены революционной и националистической пропагандой. Наступление германских войск быстро разворачивалось по всему фронту. 18 февраля был занят Двинск (Даугавпилс), 19 февраля — Луцк и Ровно, 21 февраля — Минск и Новоград-Волынский, 24 февраля — Житомир. Австро-венгерские войска вторглись в пределы Украины 25 февраля, перейдя приграничные реки Збруч и Днестр, и с ходу заняли города Каменец-Подольский и Хотин. Австрийцы, наступая на одесском направлении вдоль железной дороги Львов — Тернополь — Жмеринка — Вапнярка, быстро оккупировали Подолье, встретив в начале марта лишь небольшое сопротивление советских частей у Винницы и Жмеринки.

   К стати, о так горячо многими любимом празднике (Дне Советской армии и военно морского флота), 23 февраля от германского правительства был получен ответ, содержавший ещё более тяжелые условия. Новый ультиматум состоял из 10 пунктов. Если первые два повторяли прежние требования, то в других от России требовалось полностью очистить Лифляндию и Эстляндию, признать правительство Центральной рады и вывести войска с Украины и из Финляндии, а также вывести полностью войска с территории Турции и возвратить ей анатолийские провинции. Кроме того, русская армия подлежала полной демобилизации, всем кораблям надлежало вернуться в порты и разоружиться, а в Северном Ледовитом океане до заключения мира устанавливалась немецкая блокада. На принятие этого ультиматума отводилось двое суток.

В итоге, к лету 1918 года австро-германские интервенты заняли всю Прибалтику, Украину, Крым, Донскую область, часть Таманского полуострова, часть Воронежской и Курской губерний. Фронт стабилизировался по линии Батайск — Дон — Северный Донец — Дёгтево — Осиновка — Новобелая — Валуйки — Грушевка — Белгород — Суджа — Рыльск.

Об одном эпизоде немецкого наступления и пойдет сегодня речь.

От мёртвого осла уши - говорите?

     На пятый день пути померанской бригады (70-я бригада, 35-ой пехотной дивизии, 17-го армейского корпуса) германской армии от городка Резекне, что находится в восточной Лифляндии, в сторону русского Пскова произошла первая встреча с противником.

   Дрожки бригадного командира (полковника фон Эрлиха) догнал молодой уланский офицер. Догнав, быстро сообщил информацию, полученную от передовых разъездов охраняющих пехотную колонну бригады, растянувшуюся по тракту на несколько километров. В донесении говорилось, что на станцию Пыталово Петербурго-Варшавской железной дороги, пришел состав из Петрограда с революционными моряками, орудиями и кавалерией. Большевистским агитаторам удалось увлечь бывший 127-й Путивльский полк, расквартированный в Пыталово, для сопротивления наступающей германской армии, и теперь вся эта масса движется на встречу бригаде. Приняв к сведению информацию, полковник Дитрих фон Эрлих решил немедленно собрать командиров частей бригады на короткий военный совет.

   Надо признать, что к 1918 году бригада сильно поредела. Многие части были переброшены на западный фронт, многие оставались для прикрытия коммуникаций в составе больших и маленьких гарнизонов. Теперь, полковник мог рассчитывать на два батальона 21-го (4-го померанского) пехотного полка и 2-й померанский князя Бисмарка егерский батальон. Артиллерию бригады составили два взвода 81-го торнского полка полевой артиллерии. Ну, и для несения караульной службы в бригаде имелся сводный эскадрон из гусар и улан.
На коротком совещании силы большевиков были признаны как не существенные и не достойны к принятию против них серьезных мер. Всё же определенные меры предосторожности были приняты. Вперед выступали только егеря. Дорогу им указывал и, в случае необходимости, прикрывал сводный эскадрон. Егерей также должна прикрыть батарея, развернутая на западном берегу речушки Утрои. Ну, а полк в маршевых колоннах, не снижая темпа движения, должен проследовать дальше с задачей овладеть железнодорожной станцией Пыталово.

   Всё вышло, как и планировалось на совещании. Правда, без заминки не обошлось.

   Рассвет в начале марта в этих местах приходит поздно, а тут еще ранняя оттепель с извечными туманами, но когда туман немного рассеялся, дежурный наблюдатель на немецкой батарее отчаянно закричал: «Наблюдаю противника. Прямо-800 метров, правее-200. Колонна кавалерии. Еще правее, примерно два километра, пехота противника, до батальона, движется нам во фланг!» - закончил он. Молоденький лейтенант фон Мольтке (видимо, самый младший отпрыск знатнейшего рода?) прильнул к цейсовскому биноклю. Отличная немецкая оптика подтвердила все сказанное наблюдателем. Немедленно было отправлено соответствующее сообщение в штаб бригады. Оттуда молниеносно пришел ответ. Приказывалось немедленно открыть огонь. Сначала по кавалерии, она мешала продвижению егерей, а затем перенести огонь на правый фланг, по наступающей красной пехоте. В телефонограмме предписывалось также выставить передового наблюдателя потолковее, дабы более эффективно вести огонь. Сказано, сделано, и уже через пару минут над батареей пронесся неокрепший фальцет лейтенанта, повторенный могучими басами командиров орудий: «По кавалерии противника! Шрапнелью-беглым! Две очереди! Упреждение четыре! Задержка пять секунд! Батар-р-ея..» - растянул лейтенант. «Огонь!» Рявкнуло первое орудие, за ним, через пять секунд, второе. Над кавалерией красных в небе мгновенно появились, будто ватные, небольшие серо-розовые облачка. Затем еще залп и... конной колонны неприятеля как не бывало. А в атаку, вперед,  уже сорвались с места немецкие кавалеристы.

   В штабе бригады оценили наблюдательность артиллеристов. Короткие распоряжения и, из хвоста маршевой колонны, второй батальон двадцать первого полка отправляется прикрывать фланг. Выйдя на берег Утрои, немецкие пехотинцы попали под шквальный огонь красной артиллерии. Тут большевики, видимо, решили нанести главный удар и цепи атакующего своего батальона прикрывала вся артиллерия "товарищей". Правда, видимо зря разогнали или перебили русские артиллеристы всех своих офицеров. Не смотря на сумасшедший артобстрел, солдаты двадцать первого не несли больших потерь. Но вынуждены были остановиться, залечь и закрепиться на берегу. Закрепившись, померанские стрелки огнем встретили пехоту противника. Причем ружейно-пулеметная стрельба едва ли не больше выкашивала врагов, чем красная артиллерия. Вскоре по этому флангу открыла огонь и германская батарея. Цепи наступающих сильно поредели и были прижаты к земле, но все же большевики упрямо ползли к реке.

   А что же русская артиллерия? А она очень быстро и, довольно бестолково израсходовав все снаряды, снялась с позиции и умчалась прочь в сторону Пыталова.

   В это время, в центре, воодушевленный успехами своих артиллеристов, небольшой конный германский отряд достиг окраин деревушки Ивановки. Именно на её околице и стояла красная кавалерийская колонна. Рассыпавшись в цепь, уланы и гусары на рыси вылетели за деревню и.... тут же напоролись на батальон тех самых балтийских моряков. Рявкнул дружный, ружейный залп «братишек». Конники полетели с лошадей. Еще один залп и лишь не многие добрались до черных бушлатов, а добравшись, безвольно повисли на штыках. Жалкие остатки маленького эскадрона помчались назад, но пули в догонку нещадно искали своих жертв. Эскадрон рассеялся. Лишний пример отчаянной, но безрассудной храбрости.

   А егеря цепями, не спеша, подходили к деревне в центре и слева. Их противник, батальон красной пехоты, только что закончив очередной митинг, также решил атаковать деревню с противоположной стороны. Но ситуация здесь была обратной. Егеря, выбрав удобную позицию и захватив часть деревни, ждали врага, а тот безрассудно атаковал. Результат закономерен: красный батальон разгромлен. Ему не помогли и матросы, бросившиеся на выручку. Все, что сделали "братишки" — это закрепились в крайних домах деревушки и вступили с егерями в перестрелку.

   На правом же фланге жалкие остатки красных рот все же добрались до Утрои. Но форсировать её у них уже не было ни сил, ни, видимо, желания. И тут, словно удар кулаком по крышке гроба! Фон Эрлих нанес последний удар. Приказав батарее прекратить огонь и строиться в походном порядке для продолжения марша, полковник разворачивает колонну первого батальона померанцев и бросает её не на деревню, а на остатки красных на берегу реки. Удар колонны без единого выстрела, словно это не двадцатый век, а восемнадцатый, довершает дело. 

Красные разгромлены. Колонна, не сбавляя темпа, выходит во фланг и тыл противника. На другом фланге рота егерей громит красный штаб. Окруженные со всех сторон моряки благоразумно предпочитают сдаться.

   Как и планировалось, красные, хоть и обладали превосходством в артиллерии и кавалерии, не смогли задержать продвижения германцев. Для ликвидации заслона потребовалось несколько залпов немецкой батареи и активные действия одного батальона егерей. Конечно, пришлось выставить заслон и абсолютно глупо потерять свою кавалерию, но это издержки войны. После получения докладов командиров всех частей, полковник Дитрих фон Эрлих вполне остался доволен проведенной операцией....

***

   Зачастил я что-то с Гражданской войной? Но, к сожалению, я - человек, зависимый от своих соперников. К тому же, сегодня я играл с Андреем Крулевым, именно он играл за красных. А к нему подстраиваться было вдвойне сложно. 

Он человек занятой и весной все субботы у него вылетали. Что вызывало его, надеюсь, искреннее сожаление. Уж очень он хотел сыграть. Как нельзя к стати пришли дополнительные выходные. Я тоже решил проявить оригинальность и выставить не Белых, а германцев. Во-первых, Андрей у нас любитель северо-западного направления, а у меня почти нет на этот театр военных действий кавалерии. Если обычной пехотой еще как-то можно обойтись, то с кавалерией - беда. С натяжкой один эскадрон александрийских гусар могу выставить. Ну, а немцы — это свежо. Давно не играл ими. Правда, у них с кавалерией тоже, мягко говоря, не очень (еще хуже чем у русских). Зато с образцовой пехотой и артиллерией все хорошо. Есть даже саперы, но они участия в сражении не приняли. В кредиты не влезли. Вот, кстати, о кредитах. Красные выставили армию на 940 кредитов: 2 батальона регулярной пехоты (80 фигур), батальон моряков-элита (20 фигур), три пулемета, эскадрон необученной кавалерии (10 фигур), две трёхдюймовки и гаубицу. У меня (Германия) 920 кредитов: 2 батальона регулярной пехоты (80 фигур), батальон егерей-элита (40 фигур), два пулемета, два орудия полевых, 1 эскадрон регулярной кавалерии (8 фигур). В общем-то все довольно ровно. Задачи простые. Немцам взять деревню, красным не дать форсировать противнику реку и удержать деревню. Традиционно, потеря штаба «мгновенная смерть».

Андрей давно не играл, да и вообще стаж у него не большой. Отсюда результат. Огромное количество ошибок, от хождения колоннами до неудачного расположения своей артиллерии. Результат закономерен. Немцы форсировали реку, взяли деревню и захватили штаб — КОМБО! Не обошлось и без накладки. Все советско-германские события на северо-западе проходили зимой и ранней весной, ну а у нас вы видите лето. Издержки исторического варгейма. Но результат, на мой взгляд, не главное. Главное, что мы здорово провели время и отлично отдохнули. Кто-то поднабрался опыта, а кто-то «негатива в карму» (шутка, конечно). В общем, в очередной раз констатирую, что все замечательно прошло. Надеюсь, и вам, друзья мои, репортаж понравился? Буду ждать комментариев.

Ну, а у меня на сегодня всё. Спасибо, что прочли. Тем более, что май у меня ну очень насыщен разными мероприятиями и играть я не смогу, так что выводы за вами.

Пока!