Терновый венец

 

 Не моя игра!

     Приветствую вас, друзья мои. Мой отпуск продолжается и как я писал он проходит не только в городе но и путешествиях. О них писать не стану. В рамки блога эти поездки не ложатся, да и читать про чужие путешествия не всем интересно. Интереснее путешествовать самому. Но пока я бороздил воды Невы, Ладоги, Свири и Онеге и в обратном направлении, мои друзья в клубе провели любопытную игру на тему гражданской войны в России по нашим правилам «Терновый венец» Играли: Александр Чередниченко (за красных) и Андрей Крулев (за белых) .

      Конечно я знал, что парни (да какие там парни? Давно уже вполне состоявшиеся мужчины). По этому,уезжая я просил их написать репортаж. Обещал его выложить в своем блоге. И к приезду репортаж был готов.

      По моему это второй случай когда в моем блоге появляется пост не за моим авторством, но это и здорово. Не всё же мне одному про игры писать. В общем читайте репортаж за авторством Александра Чередниченко. Я не правил не слова, только с удовольствием прочитал. Чего и вам желаю.                                                                     

                                                                  ***

....Смеркалось. Скрипели колеса телег, груженные ящиками и множеством раненых, стучала колесами по выбоинам дороги единственная оставшаяся пушка, рядом с ней шагала горстка, выживших сегодня, артиллеристов. Бойцы красной армии перебранивались в пол голоса, устало волоча ноги.

 Бывший капитан Российской Императорской Армии, а ныне военспец РККА Михаил Александрович Семенов расслабившись полусонно покачивался в седле. Не то, что бы он устал, но тяжелые мысли о бессмысленности происходящего давили и угнетали «Ох уж эта гражданская междоусобица!». Он пытался было не влезать во все это, но понял – не дадут. Согласился помогать большевикам только потому, что увидел в них силу, которая может хоть немного восстановить порядок в стране от бесчинств, которые творились с попустительства, точнее с неспособности Временного правительства контролировать хоть что-либо. В возвращение к старым порядкам, глядя вокруг, он уже не верил, вот и выбирал из всех зол, как ему казалось, наименьшее. Командовать ему не доверяли, да он и не хотел – навоевался, но к советам прислушивались (не даром же власть советов), благодаря его занятиям с новобранцами и добровольцами, они могли сохранять подобие строя и сносно стрелять, хотя назвать их солдатами, можно было, только, с большой натяжкой.

Он молча покачивался в седле и вспоминал перипетии сегодняшнего дня. Задание, на первый взгляд, казалось не сложным; по собранным слухам окрестных крестьян, английские интервенты в роще не далеко от хутора N…, устроили в свою бытность склад. Местные туда ходить боялись, - а вдруг вернуться, тогда несдобровать, долго рассусоливать эти неруси не будут – пулю в лоб и вся недолга. Ну их! А для армии сейчас все будет в помощь, хоть оружие, хоть снаряжение, а, тем более, продукты. А тут считай «Халява!». Короче, их бригаде было поручено: - Проверить! И доставить! Михаил по началу думал; зачем целую бригаду туда отправлять? Но вышло все иначе. Белые тоже имели уши и нуждались ничуть не меньше.

По началу, все было спокойно. Бойцы, узнав о цели миссии, были веселы. Еще бы! После долгих месяцев боев поиздержались, да и паек был довольно скудноват. А тут тебе склады с несчитанным богатством, можно и себе чего-нибудь отхватить, да и в ворчащий с голодухи живот чего-либо закинуть. Вон комэск, даже тачанку прихватил, так, как он говорил, на всякий случай, или, вдруг, подвод не хватит. Но все понимающе кивали на такие «отмазки». Кто ж его знал, что все так случится.

В заданный район вышли, как только небо на самом краешке посветлело. Если бы не проводники из местных, то заблудились бы в вязком, как молоко, утреннем тумане. Брели всю ночь, и многие кимарили прямо на ходу. Молодой, недавно назначенный, после курсов, комбриг ехал впереди, рядом с проводниками. Это было его первое самостоятельное задание. Звуки в тумане разносятся далеко, и вот, остановив колонну, чтобы найти нужную дорогу, вдали послышались неясные, но отчетливые звуки. Комбриг сразу заметался, в нем боролись сразу несколько чувств: и страх, за то, что он провалит свое первое самостоятельное задание, и решимость показать себя, и страх зато, что его подчинённые увидят страх и нерешимость в его глазах, зрачки которых бегали туда-сюда, а он в растерянности не знал что делать. Наконец, он «взял себя в руки» и дал команду «развернуться в боевой порядок». А чем черт не шутит…! «Если там никого нет, то скажу, что решил провести учения» - подумал он.

Диспозицию (умных слов он нахватался на курсах), он решил выстроить так: в центре и на левом фланге он поставил по батальону своих закаленных и проверенных в боях бойцов (хорошая бригада под его командование досталась), батальон балтийских моряков, этих верных псов революции, он оставил за этими батальонами в резерве, туда же он поставил и имевшийся в его распоряжении эскадрон с тачанкой, батальон  недавно набранных рабочих и крестьян, которых военспец Семенов, естественно под присмотром комиссара, гонял целыми днями, он поставил на правом фланге, опасаясь чего-либо со стороны деревни, не особо на них надеясь и для поддержки, он отправил туда и единственную батарею, благо снарядов у них было предостаточно. Когда туман стал рассеиваться, они увидели напротив себя стройные ряды, хищно поблескивающих в лучах восходящего солнца, штыков стройных цепей «его благородий». Все застыли в нерешительности, никто не решался нарушить рассветную тишину да щебет птах, «Как в романах!» подумалось бывшему капитану. «Фух!» - выдохнул про себя комбриг, «теперь никто не скажет, что я испугался!».

Первыми в себя пришли люди в погонах, а именно поручик, командовавший батареей. И тишину разорвал дружный залп батареи трехдюймовок. Нерешительность, которая на время охватила обе противоборствующие стороны, дала возможность пушкарям тщательнее выставить прицел. Поручик аж крякнул от удовольствия, глядя на результат стрельбы его орудий. Как на стрельбище в «Красном селе». Когда дым от разрывов снесло ветром, на месте батареи красных одиноко стояло, чудом уцелевшее, единственное орудие, да бегали крайне малочисленные фигуры, чумазых от копоти, людей. «Так-с, эти уже не страшны!» - улыбнулся в усы поручик и дал команду наводить орудия на цепи вражеской пехоты. «Вот те раз! Еще и не начинали, а целой батареи у меня уже нет! Зря только с ней возились!» - подумал комбриг. -Зато свободных коней теперь больше! Невесело пробубнил, не отрываясь от бинокля комиссар бригады, стараясь хоть как-то скрасить такую потерю.

Пока красные любовались на летающие колеса их бывшей батареи, пластуны в своих разноцветных черкесках, словно их забрали прямо с кубанской свадьбы, зашли в лес, где должен был быть английский склад и который находился прямо посредине между противоборствующими сторонами. «Так можно все просра…! Зря мы, чтоль, всю ночь сюда тащились!» подумал молодой комбриг и отдал приказ «атаковать и выбить из рощи пластунов» первому батальону своего регулярного полка. Батальон новобранцев тем временем, без сопротивления, занял деревню. Бойцы перебегали от плетня к забору, перемахивая ограды огородов и таща в рот все что попадалось на ходу. Белые, казалось их не замечали. Не успел первый батальон дойти до заветной рощи, как на них с гиканьем выскочила белая кавалерия. Комбат разделил свой батальон поровну, первая половина приготовилась встретить конников, а вторая рванула в рощу. Атака белых «кентавров», почти удалась – они разогнали первую роту, правда и сами понесли большие потери. Вторая рота им не далась, да еще пулемет с дальнего конца деревни, который бывший капитан, пока суть да дело, отправил на чердак ближайшего дома, прикрыть своих «подхарчовывающихся» разбежавшихся по деревеньке бойцов. Хоть не своим, так другим помог, - пулемет немножко проредил вошедшую было во вкус конницу белых. Вторая часть батальона ворвалась в лес и «схлестнулась» с кубанцами. Страшны эти черти в рукопашном бою, да что делать? Но и нас не в дровах нашли! Часть пластунов была выбита из рощи, но оставшиеся же заставили отступить красную пехоту. Но тут балтийцы, не сдерживаемые комбригом, почуяв запах крови и обозленные гибелью артиллеристов, среди которых было много их товарищей, как фанатики революции, бросились на врага. Кубанцы еще не успели перевести дух после стычки с красной пехотой, ка были атакованы матросами. Не долго сопротивляясь, их остатки бросились под защиту своих цепей.

«И так, на поле боя образовалась следующая картина» - разглядывая в бинокль поле рати отметил отстраненно военспец. Все лучшие части белых кавалерия и пластуны были или разбиты, либо отброшены, потеряв свою боеспособность, и, похоже, на долго. А стройные ряды пехоты, ощетинившиеся штыками, не решались или не получили приказа активно вступить в бой. И только многочисленная артиллерия, не жалея снарядов, щедро осыпала бойцов Красной армии свинцом, заставляя некоторых корчиться на земле или подставлять свое безжизненное, обескровленное лицо солнцу. Больше всего досталось остаткам первого батальона и морякам, которые не зная тормозов, дальше бросились на застывшего врага. Досталось «гостинцев» и батальону новобранцев. Воспользовавшись тем, что ближайший батальоны пехоты противника занят атакующими их моряками и пехотой красных, военспец посоветовал комбату вывести своих людей из-под обстрела пушек на край деревни, тем самым выйти во фланг белых. Комбат не стал артачиться, вывел, слегка побитый, батальон на край деревни, да и ударил из пулемета во фланг белых. Если бы белые переключились на его батальон, он бы спрятал их в домах деревни, тем более что артиллеристы противника быстро израсходовав свой немалый запас снарядов, свернули свои орудия на передки, да и убрались восвояси от греха подальше.

«Да! Дела! Конница полегла вся, пластуны разбиты и их остатки еще надо попробовать собрать, артиллерия отстрелялась, нанеся красным существенные, но не критические потери, батальон красных занял и прочно удерживал заветную рощу, красная пушечка изредка постреливала, не принося не малейшего вреда, а только обозначает себя, батальон новобранцев с окраины села лупит во фланг. У меня не осталось ни одного целого батальона, в каждом уже нет как минимум роты. Пока терпимо, но что же предпринять?» - погрузился в раздумье его высоко превосходительство. И тут из-за рощи вылетел эскадрон красных с тачанкой, и на полном скаку врубился в ряды пехоты. Белые были ошарашены. В считанные минуты рота пехоты была вырублена, как сухостой в лесу, а красные не понесли ни единой потери. Все! Это была последняя капля. Не видя возможности что-либо изменить в этом бою, белые споро отступили, догоняя свои нечем не способные им уже помочь, пушки.

Бой закончился довольно быстро, заняв первую половину дня. Преследовать белых комбриг не решился, - довольно много было потерь и белые, вполне еще могли доставить кучу неприятностей, А оно ему надо?! Победители нашли в лесу указанный склад со всякой очень полезной всячиной и остаток дня грузили ящики на телеги, да обихаживали раненых. Умаялись!

Тьма уже давно опустилась на землю. Колонна красных бойцов вторую ночь без сна тащилась по, почти не видимой, во тьме дороге. Телеги скрипели, ящики стучали друг об дружку, раненые стонали, а бывший капитан, привычно спал, покачиваясь в седле.....

                                                          ***

Ну что, игра удалась. Красные победили. Историческая концепция соблюдена. Будем ждать комментарии. На этот раз не я один, а и автор. Да и вот еще что. Так как репортаж был прислан мне отдельно, а фото отдельно, я их так одним блоком в середине повествования и бухнул. Но уж не обессудьте. На этом сегодня и закончу.

Всем спасибо и Пока!

Bolt Action

 

Тяжёлый бой лейтенанта Филипова.

        Отпуск - отличное время. Можно заниматься всем, чем угодно. Путешествовать, читать, наслаждаться покоем и, конечно же, уделять время любимому хобби не только по выходным. Вот и в этот раз, в пятницу, удалось мне вытащить на игру моего старого соратника по играм Леонида Примаченко. 

Решили сыграть быструю игру, не сильно утомляя друг друга подсчетами. А что может быть динамичнее и быстрее «Bolt Action»? Да ничего, пожалуй. Тем более, что у Лёни без дела простаивает, хоть и не большая, но вполне боеспособная армия немцев. Решили, сделали. Формат выбрали самый, пожалуй, маленький. Всего на 1000 кредитов с каждой стороны. Сценарий особо тоже не гадали. 

Встречный бой за обладание контрольными точками. Их на поле определили три (1. Центральный дом в деревне, 2. Сгоревшая полуторка и 3.Бензовоз). Лёня давно не играл по этим правилам, поэтому игра носила скорее ознакомительно-вспоминательный характер. Забегая вперед скажу, что было интересно и увлекательно. Леониду очень понравилось, так что думаю, стоит его ждать за игровым столом по этой системе чаще. Ну, всё же начну по порядку. Как вы знаете, во всех играх меня больше интересует исторический аспект. События, которые были. На них я и накладываю наши игры и получаются, как мне кажется, довольно сносные репортажи. Начну, как всегда, с маленькой исторической справки.

Краткая историческая справка

на конец июля и август 1941 года под Ленинградом.

10-12 июля 1941 года под Лугой частям 41-го моторизованного корпуса вермахта упорное сопротивление оказали войска Лужской оперативной группы генерал-лейтенанта К.П.Пядышева. Это вынудило командующего 4-й танковой группой генерал-полковника Э.Гёпнера 12 июля повернуть корпус на северо-запад, чтобы прорвать оборону в нижнем течении реки Луги. Воспользовавшись тем, что на 250-километровом Лужском рубеже не было сплошной линии обороны, 13-14июля немцам силам 1-го батальона 113-го пехотного полка удалось захватить плацдармы на правом берегу Луги у Ивановского и Большого Сабска. В дальнейшем предполагалось развивать наступление на Ленинград именно с этих плацдармов. Но развить наступление сразу не удалось. Противник изначально был остановлен курсантами Ленинградского пехотного училища и ополченцами 2-й дивизии Народного ополчения. Переправив основные силы 1-й и 6-й танковых дивизий, сопротивление обороняющихся всё же было сломлено. Противник вышел в тыл кингисеппского участка обороны, перерезав таллинское шоссе. С началом августа, оседлав магистраль Таллинн-Ленинград, противник начал активно развивать наступление в направлении Ленинграда. Оборону на этом участке в основном держали части Первой гвардейской стрелковой дивизии народного ополчения (Володарского района), Первого танкового полка (вернее то, что от него осталось от предыдущих боев, и постоянного раздергивания частей подразделения для затыкания брешей фронта), сводного пограничного полка войск НКВД, отрядов моряков-балтийцев. В этих боях первых чисел августа всерьёз проявилась слабая боевая подготовка ополченцев. Дивизия первый бой приняла вечером 11 августа 1941 года. И три дня воевала вполне успешно. Отбивалась, а зачастую, переходила в контратаки, временами успешные, частично воевала в окружении. И до 14 августа 1941 года вела бои с превосходящими силами противника вполне сносно. С 14 августа 1941 года началось массовое бегство ополченцев с позиций. Дивизия к 16 августа 1941 года в панике отступила в Волосово. В ней оставалось не более половины от первоначального состава. Ну, а танки Гёпнера почти беспрепятственно, в короткое время подошли к Красногвардейскому укрепрайону, что в сорока километрах от Ленинграда.

Об одном эпизоде этих событий и пойдет сегодня речь.

Тяжёлый бой лейтенанта Филипова.

     Серега Филипов родился на проспекте Обуховской обороны в Ленинграде. Родился первого мая и, видимо, поэтому стремился быть всегда первым. Первый в классе ученик, первый в секции бокса спортсмен. После школы с легкостью поступил в Ленинградское, орденоносное пехотное училище им товарища Кирова. Блестяще его закончил. Был распределен в лучший военный округ (Киевский особый). Выпуск выпал на воскресенье, 22 июня этого проклятого (1941) года. Вместо торжественного построения на главной площади Урицкого (Дворцовая) училище построили на смотровом плацу, возле собственных казарм. Объявили о начале войны, коротко и сухо поздравили выпускников. А его, Серегу, вместо отправки к новому месту службы срочно направили в родной военный комиссариат, в командировку. Война пришла внезапно. Враг быстро продвигался вглубь страны. Вскоре курсантов его родного училища сводным полком отправили на фронт. А он, свежеиспеченный лейтенант, все ходил в Володарский военкомат и вместо фронта обучал каких-то малолеток и стариков владению винтовкой и строевым приёмам.

    Вскоре пришла и его очередь. Из этих самых стариков бывшей Обуховской стороны уже в июле, в двадцатых числах, сформировали дивизию народного ополчения в составе трёх стрелковых и одного артиллерийского полков. Присвоили им наименование «Первой гвардейской стрелковой дивизии народного ополчения (Володарского района)» и спешно отправили в Красное село. На следующий день эшелонами в Волосово и еще через день - первый бой. Это было позавчера. А сегодня, Серега, в уже в прохладную и темную августовскую ночь, сидит в лесу, у костра с горсткой своих бойцов, уцелевших после прорыва немецких танков. Сидит в полном неведенье, где свои, где немцы. Сидит в явном тактическом окружении. Сидит и, словно завороженный, смотрит на огонь. Бойцы его ловко орудуют ложками в котелках. А ему кусок в горло не лезет и, что делать он просто не представляет. Внезапно из темноты показалось знакомое, добродушное и не бритое лицо старшины Диденко: «Товарищ лейтенант, тут это» - старшина почесал затылок: «тут, как его? Мы отряд нашли». «Какой отряд» - оживился Филипов: «Наши? Командиры есть?» - с надеждой в голосе, что теперь, если что, можно переложить командование и ответственность на старшего по званию, проговорил лейтенант. «Та, кажись есть? Их человек двадцать? Може и есть кто? Темно, я не вглядывался» - подытожил Диденко. За его спиной уже вырисовывались силуэты подходящих не знакомых бойцов. Лейтенант встал, разогнал складки гимнастерки под ремнем, и негромко, но твердо произнес: «Товарищи, командиры есть?» «Так точно, - почти мгновенно раздалось из толпы подошедших и к огню из темноты шагнул невысокий, коренастый человек с кубиками лейтенанта в петлицах. Обнажив белозубую улыбку, словно встретил старого приятеля, коренастый лейтенант четко, по уставу, представился: «Командир четвертого взвода, третьего батальона, третьего стрелкового полка, Первой гвардейской дивизии — лейтенант Бескровный», - а затем, уже не по уставу, добавил: «Константин, принимай пополнение, лейтенант. Будем теперь вместе воевать». «Почему я?» - машинально спросил Филипов. «Мы вроде одного звания и возраста»? «Вот именно» - опять улыбнулся Костя. «Мы же на тебя вышли, так сказать, в твоё хозяйство попали, а не ты к нам. Не тушуйся. Поможем. Мы же товарищи. Если что, я всегда плечо подставлю. Вместе пробьемся! Да и не может в красной армии у отряда быть два командира?!» - резюмировал он. «К тому же, во всем ищи хорошее! Вот ты еще вчера кем был? Лейтенантом — взводным Ванькой? А теперь смотри, твои да мои уже за полсотню человек перевалило, а это почти рота. Так что, когда к своим выйдем, может уже и полком командовать будешь»? Костя дружески хлопнул Серёгу по плечу и оба лейтенанта присели к костру.

     Получилось почти всё, как говорил Бескровный. Утром отряд двинулся лесами на восток, ориентируясь только по командирскому компасу лейтенанта Филипова. К обеду к отряду присоединилось еще с десяток одиночных красноармейцев, блуждавших по окрестным лесам, но главное — пушка! Настоящая сорокопятка с расчетом и снарядами, но без передка. Лошадей накануне разбомбила вражеская авиация. Артиллеристам одним было тяжело по лесу катить орудие, но бросить его они не решались. Так что в помощь Филипов им выделил отделение красноармейцев. Дело пошло веселее. А к вечеру и того больше! Старшина Диденко, возглавляющий передовой дозор, опять явился с новостью, что на просеке, метрах в восьмистах отсюда, стоит целая танковая колонна наших танков. Лейтенанты рванули туда и вскоре выскочили на просеку. Ну, колонна не колонна, но на ней действительно стояло три танка Т-26 и бронемашина БА-10. Танкисты копошились около гусеницы одного из танков. «Кто старший?» - громко и теперь уже вполне уверенно крикнул лейтенант Филипов. От группы танкистов отделилась невысокая худенькая фигурка в промасленном комбинезоне и бегом побежала к Филипову. Не доходя пяти шагов, фигурка с бега перешла на строевой шаг и, как положено, приложив руку к шлемофону, чумазый танкист тонким почти детским голосом произнес: «Командир разведвзвода первого танкового полка, младший лейтенант Петмансон»! И, как вчера Бескровный, добавил: «Самуил Петмансон». Сереге стало ясно, что он по-прежнему командир отряда. Хотя теперь в нем появилась какая-то уверенность. Теперь он действительно командовал не просто взводом пехоты, а у него была своя маленькая армия с артиллерией и даже танками. Оказалось, что у танкистов есть настоящее богатство! Почти целая радиостанция (на командирской машине), правда, она работала только на прием и, о Боже, настоящая карта. Ведь перед отправкой на фронт им, молодым взводным командирам, никто не удосужился выдать полагающуюся карту - «пятиверстку». И кто как, но у Сереги в планшете вместо карты красовались карандаши и три письма. Одно из дома, от мамы, и два от неё, Раечки. А тут у Самуила карта. Теперь-то они точно к своим быстро выйдут. «А что с машиной?» - поинтересовался Сергей. «Да, ленивец заклинило. Танк с места не тронуть. Вот разбираемся. Поэтому и от своих отстали». «Когда последний раз соприкасались с противником?» - с напускной строгостью, добавив баску в голос, спросил Серега. «Два дня назад, 12-го получается? В районе деревни Неревицы» - словно оправдываясь сказал Самуил. «Таакс, посмотрим по карте?» - деловито продолжал Филипов. Найдя Неревицы, лейтенант, будто случайно, спросил танкиста: «А сейчас мы где?». Танкист ткнул в карту грязным пальцем, оставляя на ней жирное пятно. «Таакс» - повторил Сергей: «Значит в районе Сырковец. В лесу?». «Точно так» - подтвердил танкист: « До Волосово почти тридцать километров, до Красногвардейска — около семидесяти». «Ну ясно» - подытожил лейтенант. А к командирам уже мчался другой танкист, в таком же грязном, как у Самуила, комбинезоне. «Товарищ, лейтенант! Товарищ, лейтенант! По рации, по закодированному каналу сообщили приказ командира дивизии ко всем разрозненным отрядам дивизии в этом районе - в течение ближайших суток выйти и собраться в деревне Большие Вруды»! «Что, вот так прямым текстом, голосом и сообщили?» - недоверчиво спросил лейтенант Филипов. «Так точно» - подтвердил танкист: «Канал-то кодированный». «Свободен» - резко отпустил танкиста лейтенант, и опять уткнулся в карту. Оказалось, что от их теперешнего места положения до пункта сбора дивизии всего-то каких-то 14-15 километров. Три часа по прямой. Но было уже совсем поздно, быстро темнело. Лейтенанты на коротком совете приняли решение двинуться утром к месту сбора. Если третий танк отремонтировать не удастся, то горючее и боеприпасы разделить между другими машинами, а сам танк привести в полнейшую негодность. При этом Филипов и Бескровный клятвенно пообещали подписаться под актом уничтожения своей техники, составленного младшим лейтенантом. Еще часа четыре танкисты колдовали над ленивцем, но он так и не поддался им. Танк пришлось портить самим. Горючее разделили между тремя единицами техники. Боеприпасы тоже.

       Утром отряд двинулся по дороге к пункту сбора. Лейтенанту Филипову очень не нравилось, с некоторых пор, двигаться по дорогам. Во-первых, любой самолет мог их заметить с воздуха и наслать беду с неба. Во-вторых, на дорогах деревни, а в них противнику удобно устроить засаду. А главное, крестьяне. Они всегда с таким укором и болью смотрели вслед отступающим, словно взглядом вопрошали: «Ну вот, мы вас кормили-поили, одевали-обували, чтобы вы нас в лихую годину от врага защитили! А вы словно пятки салом смазали?! Бежите, нас немцу на поругание отдаете?!» Но тут делать было нечего, танки, да еще с сорокопяткой на прицепе, по лесу далеко не пройдут, да и до места сбора по дороге быстрее. К счастью, до Больших Вруд была по пути лишь одна деревушка — Летошицы. Маленькая, в три десятка дворов. Пройдя её, до Большой Вруды оставалось не больше пяти километров.....

       В этот же день и в этот же час с другой стороны к деревне Летошицы, со стороны таллинского шоссе, подходил летучий отряд немцев под командованием обер-лейтенанта Клауса Бауэра. Отряд Бауэра в числе десятка других таких же отрядов был специально отправлен в сторону от шоссе командованием 41-го механизированного корпуса вермахта для проведения разведки и приема в плен окруженцев, наводнивших эти места после прорыва танковых дивизий. Такие летучие отряды были не многочисленны. Не больше взвода пехоты, орудие в поддержку, бронетранспортер и мотоцикл разведки,  ну и еще так по мелочи. И обязательно танк! На русских танк действовал магически. Стоило даже роте окруженцев увидеть немецкий танк, как они тут же теряли всякую волю к сопротивлению и поднимали руки вверх. Клаус уже отправил несколько десятков пленных к штабу корпуса, но ловить окруженцев по лесам было делом весьма хлопотным. А тут такая удача. Вчера его связисты перехватили и расшифровали приказ командира русской дивизии собраться в Большой Вруде. Словно Советы старались для него, Клауса Бауэра. Ему представлялась уникальная возможность не бегать за каждым окруженцем отдельно, а собрать их всех вместе? Клаус не переставал удивляться русской глупости. Такой приказ и открытым текстом? На Вруду он, конечно, не пойдет. Там русских слишком много для его взвода, а вот перекрыть единственную дорогу южнее шоссе, ведущую туда, он в состоянии. К Вруде пойдут группы окруженцев без особой осторожности и эти группы он и станет спокойно пленять. Глядишь,  таки за это он получит свой «Железный крест», а может, и отпуск в родной Дюссельдорф оформят? Омрачало обер-лейтенанта лишь одно, с полчаса назад навстречу его колонне из тумана вынырнул русский бронеавтомобиль. Сделав пару неудачных выстрелов из своей пушки и выпустив несколько очередей из пулемета, он также внезапно скрылся обратно в туман, зацепив все же мотоцикл разведки. Но не потеря мотоцикла огорчала обер-лейтенанта, а потеря скрытности. Теперь какой-то русский отряд знал, что он, Клаус Бауэр, где-то рядом. Двигаться дальше походной колонной было опасно. Офицер, немного помедлив, приказал своим солдатам перестроиться в боевой порядок и продолжить медленное движение вперед.

 «Обидно, ой как обидно» - крутилось в голове у Бауэра. «Вон они крыши деревни, где он планировал устроить засаду, в каких-нибудь восьмиста метрах уже видны и вдруг, на тебе. Заминка»! Но вдалеке вдруг послышалось русское «Урааа!». «Это с другой стороны русские штурмом берут пустую деревню» - опять мелькнуло в голове у офицера. «Да, хорош бы я был, оказавшись там в маршевой колонне! Пришлось бы не им к нам в лагерь, а мне к ним в Сибирь снег убирать отправляться». Вдруг слева из-за рощицы в километре от немецкой позиции на поле выскочил русский лёгкий танк. Русские, видимо, сразу заметили позицию противника. Танк развернулся в сторону врага и выстрелил. Снаряд разорвался с большим недолетом. В ответ немецкая «трёшка», лязгнув гусеницами, едва только повернула башню в сторону русского танка и первым же выстрелом поразила цель. Раздался оглушительный взрыв! Видимо, сдетонировали снаряды в русском танке. Его башня, словно игрушечная, подлетела ввысь и рухнула рядом с машиной. Изнутри вырывался столб огня и дыма. Бой закипел! «Дитрих, проверьте, что там на фланге?» - приказал обер-лейтенант своим разведчикам и к горящей русской машине рванулся немецкий бронеавтомобиль Sd.Kfz. 222. Вслед уходящей немецкой машине из деревни выскочил ещё один русский Т-26 и, повернув башню, выпустил снаряд в корму бронеавтомобиля. Мимо! А вот немецкие артиллеристы, вовремя вставшие на позицию, с довольно близкого расстояния поразили русского. От близкого разрыва с него слетели гусеницы и заклинило башню. Добила его всё та же «трёшка», подошедшая к русскому танку почти в упор, пользуясь его беспомощностью. Немецкая пехота в то же время медленно подбиралась к домам деревни.

    Своевременно получив донесение от экипажа БА-10 о приближении немцев к Летошице, Филипов приказал рассредоточиться. Он понимал, что единственный путь к спасению — это эта деревня. Кто ей будет владеть, тот и будет контролировать дороги, а значит, и проход к своим. Бескровного с его взводом, танком и снайперской парой Сергей отправил на правый фланг. 

Самуил с двумя отделениями пехоты, пушкой и оставшейся бронетехникой должен был овладеть деревней до подхода немцев.

 А он, Серега Филипов, с немногочисленными бойцами,  обойти леском слева правый фланг противника. Чтобы отсечь ему, противнику, пути отступления и не допустить подхода подкреплений. 

Но сразу все пошло не так! Первым же выстрелом был уничтожен танк на фланге Кости Бескровного, а его взвод вступил в неравный бой с броневиком противника и нес большие потери. Затем, проскочив всю деревню в своем танке, сгорел Самуил, не удачно подставившись под огонь немецкой артиллерии. Обиднее всего, что наши танки ничего не смогли сделать противнику. Единственное, они выиграли время. Под шумок остатки взвода Бескровного и снайпера укрылись в роще, а нелепая смерть Самуила позволила нашим пехотинцам завладеть большей частью деревни, не неся потерь, но господство немецкой бронетехники угнетало.

   Первым отблеском успеха стала прекрасная работа снайперов. Сначала они уничтожили (на половину) снайперскую пару противника, затем от их пуль пал расчет ПТР, ну и в довершение всего немецкий пулеметчик. Бескровный вполне успешно боролся на своем фланге с немецкой пехотой, но при этом не решался покинуть рощу. Какое-никакое, а все же укрытие. Рядом постоянно боражировал немецкий бронеавтомобиль, успевший уже уполовинить отряд лейтенанта Бескровного. В центре деревни при поддержке сорокапятки наша пехота также вполне владела ситуацией, постепенно нанося урон противнику в занятых ими домах. На левом  фланге немцы попытались нарастить перевес в живой силе, постепенно перебрасывая отделение за отделением к позиции солдат Серёги Филипова. До поры до времени ему удавалось скрывать своих бойцов в чаще леса, не раскрывая своего присутствия, но как только немцы поднялись в атаку, нужно было открывать козырей. И таким джокером стала наша БАшка.

 Весь бой она умело маневрировала, прячась от артиллерийского огня и огня немецкого танка за домами деревни, пока не заняла довольно удобную позицию. И как только немцы пошли в атаку, огнем своего пулемета бронеавтомобиль заставил врага залечь, нанеся ему серьёзный урон. Тут в дело вступил сам лейтенант и, всё это время  находившийся с ним рядом старшина Диденко. Они также открыли огонь по врагу и добавили ему потерь. Второе немецкое отделение попыталось подобраться к нашему бронеавтомобилю скрытно, вдоль сараев, но отделение противника вовремя было обнаружено бойцами, спрятанными Филиповым в лесу. Им пришлось выйти на опушку, подставив себя под пулеметы врага, но дело свое они сделали добре. Отделению врага был нанесен значительный урон. К тому же, их в штыки атаковало еще одно наше отделение из деревни. Враг был повержен. Бой достиг наивысшей точки, малейший успех одной из сторон решал все! И опять на авансцену вышла БАшка. Рискуя жизнью, экипаж бронеавтомобиля на максимальной скорости бросился к немецкому танку и, подъехав к нему почти вплотную, расстрелял немецкую махину. 

Малейшая ошибка стоила бы броневику и его экипажу жизни, но риск оправдался. Немецкий танк запылал. Взбешенный обер-лейтенант лично хотел подорвать наш броневик гранатами. Но безуспешно. А меткий огонь автомата лейтенанта Филипова, оставшегося к этому моменту уже в одиночестве, старшина получил смертельное ранение от огня противника, заставил спесивого пруссака залечь.

     Бой затихал. Немцы, понесшие огромные потери, уже не могли предпринимать активные действия. Вскоре они отошли от деревни, не имея возможности и сил к продолжению боя. Видя это, Серёга ликовал. Это был всего лишь второй его бой, но теперь он прекрасно понимал, ощущал всем телом, что немцев тоже можно бить.

***

     Вот такой вот замес получился у нас на игровом столе. Повторюсь, было интересно и увлекательно. Отыграли шесть ходов и решили не продолжать. Леониду Николаевичу хватило эмоций. В сухом остатке две точки за РККА, одна за немцами. Но и то я затупил, можно было и её, как минимум, сделать спорной. Но, не в этом дело. По потерянным отрядам 4 : 3 в пользу вермахта. Тоже условно (вряд ли половинку снайперской пары можно считать за полноценный кубик, к тому же мы её не тестировали), но да ладно. В общем порезвились на славу. Лёня — всё же старая школа варгейма, хоть и почти не играл по этим правилам, все же не позволил себя разделать под орех. До определенного момента вообще все на волоске висело. Так что, дай ему немного больше опыта и ой как тяжко будет. Но это-то и интересно. Маленький формат не чуть не мешал большим делам на поле, поэтому было круто. Пожалуй, на этом можно заканчивать повествование, а то я и так что-то сегодня расписался. Прямо — роман. Но, думаю, кто прочтет - не пожалеет времени и не осудит. А у меня на сегодня всё. Спасибо, что заглянули. И да, вас всех спас Миша Виноградов! В прошлом посте был всего один комментарий при большом количестве просмотров. Не было бы его, не увидел бы свет этот репортаж. Так что, судите сами, надо - не надо? Вот теперь точно всё.

Пока! А вот до новых ли встреч? Всё в ваших руках!