Терновый венец

 Терновый венец

Краткая военно-политическая ситуация на Дону

в феврале-мае 1918 года.

    Период с февраля по май 1918 г. стал на Дону временем прозрения широких слоев населения, радикальных преобразований большевиков, которые впоследствии назовут в историографии как «демократические и социалистические». Но все эти преобразования заключались в притязании советской власти на землю донской области.  Большевики ориентировались на революционную стихию, которая вытекала из глубокого конфликта, возросшего к этому времени. «Крестьянству с его земельным голодом приходится обращать взоры не на помещичью землю (ее здесь сравнительно мало), а на казачью», – сообщали в Москву местные большевики. Исконные казачьи земли изымались у казаков и делились без выкупа между всем населением, включая и пришлое. Прекратили оплачивать аренду и арендаторы земли. Это нанесло удар по беднейшему казачеству. Зачастую аренда земли являлась единственным её доходом. По воспоминаниям очевидцев, со второй половины февраля 1918 г. началось пассивное сопротивление советской власти. Постепенно казаки начали вооружаться и искать командиров. 21 марта 1918 г. было зафиксировано первое вооруженное столкновение казаков Луганской станицы с советской властью. Но пока у казаков не имелось достаточно сил. Практически весь март прошел в столкновениях с красными отрядами.

   28 марта активизировалась станица Кривянская. Из Заплавской в Кривянскую прискакал гонец с приговором станичного сбора о поголовной мобилизации и походе на Новочеркасск. Затем из Кривянской разослали гонцов в близлежащие станицы и уже на следующий день в станицу начали подтягиваться дружины из Заплавской и Бессергеневской станиц. Возглавил восстание войсковой старшина М.А. \Фетисов. Позже прислали в Кривянскую свои дружины Манычская, Мелиховская и Раздорская станицы. 14 апреля 1918 г. казаки захватили Новочеркасск. Большевики из Ростова отправляют карательную экспедицию. Восставшие на недолго покидают Новочеркасск, оседая в ближайших к городу станицах. Станицы упорно сопротивляются. В конце апреля из «Степного похода» возвращаются партизаны генерала Попова. С Дона отправляются делегации к немцам и в Добровольческую армию с предложением совместной борьбы с большевиками. 24 апреля 1918 г. Временное Донское правительство «для пользы дела и успешности борьбы» передало высшее командование и полноту военной власти генералу Попову. Объединившиеся казачьи отряды были официально названы Донской армией.

Советская власть продержалась в Ростове на Дону с 10 (23) февраля по 20 апреля (03) мая 1918 года. Ярмо большевизма было сброшено. 

Бой под Кривянской.

    Апрель в тот год выдался на редкость теплым. Природа, словно казачество, вдруг очнулась от сна. Весна не стала тянуть с возвращением. В неделю растопила сугробы по ложбинам и балкам. Зазеленели холмы свежей травкой и высыпали первые, мелкие, робкие, белые цветочки. Очнувшись, словно после пьяного угара, вспомнили казаки заветы дедов и погнали с хуторов и станиц ненавистных комиссаров с их советами. Но в городах еще заседали комитеты, отправляли еще своих карателей по восставшим станицам....

   В ночь на 30 марта в станице Кривянской зазвенел набат! Залаяли разбуженные собаки по дворам. В темных окнах хат быстро начал появляться свет. Бывший войсковой старшина, бывший строевой помощник командира 7-го Донского казачьего полка, Михаил Алексеевич Фетисов поднялся с постели, натянул рейтузы с лампасами, обулся и, накинув на плечи шинель, вышел на крыльцо.

 На улице уже толпился народ. Встревоженные казаки спешили на станичный майдан. Фетисов не спеша достал кисет, свернул цигарку. Закурил. Затянувшись, выпустил в небо сизое облако табачного дыма. Посмотрел на спешащих: «Куда торопитесь, станичники»? - поинтересовался офицер. «Нарочный из Новочеркасска примчал. Гутарит, краснюки матросов на нас ведуть. Будут нас по-мужицки карать за то, что мы им землицу свою, да вас офицеров им не отдали, а давече уполномоченного ихнего из станичной управы выгнали. Старики велят «Всполох» объявлять» - объяснил Фетисову не молодой казак с крючковатым носом и глубоким шрамом  по всей щеке на смуглом лице. «Пошли, Ваше благородие, послухаем дедов» - пригласил казак. Фетисов бросил окурок в жирную станичную землю, сплюнул, натянул поглубже на плечи  шинель и зашагал с казаками на площадь.

   Площадь была освещена большим, наспех разведенным кем-то, костром и несколькими факелами. У ступеней станичной управы стояло пятеро седых усатых, но довольно бодрых стариков в добротных бекешах с георгиевскими крестами и медалями на груди. Старики о чем-то горячо спорили между собой, иногда отвлекаясь на выкрики пришедших. Фетисов встал в сторонке, внимательно наблюдая за происходящим. С полчаса картина не менялась, разве что площадь все плотнее и плотнее заполнялась людьми. Затем, видимо самый заслуженный, украшенный тремя крестами и медалью старик поднял руку, призывая присутствующих к вниманию. Площадь умолкла. Лишь на её окраинах еще кто-то о чем-то громко дискутировал, видимо не увидев старика. Но вскоре и спорщики замолчали. «Браты казаки» - начал старик уверенным, сильным голосом. «Полгода нам комиссары голову дурили, обещая всемирную справедливость и свободу. А на что оно нам? Что мы не справедливо жили? Жили из стари по заветам отцов» - сверкнул из-под фуражки недобрым глазом старик. «Или у нас свободы мало было? Мы, казаки, на государевой службе у царя-батюшки себе волю в войнах выслужили. Свободы хоть завались. Больше не надо. Дай больше, друг друга резать на улицах зачнем...» - опять сверкнул глазом станичник. «Вот они и дали, убивать друг дружку начали. Подумать .., своих же офицеров им на расправу выдавали. А они за это землицу нашу хохлам, да инородцам раздавать начали» - обвел он взглядом толпу. «Всё, хватит! Шабаш! Хватит нам это терпеть. Надо отпор комитетчикам ентим дать. Казаки мы или мужики безродные. Или ждать будем покуда крикуны эти придут да наказывать нас за нашу веру будут»? Старик замолчал. Толпа зашевелилась, загудела. Послышались выкрики: «... А чем обороняться-то? Под чьё начало встанем? Где командиры? Сам же, Елисей Фролович, гутаришь, что офицеров на расправу отдали»! Старик ухмыльнулся в седой ус. «Браты казаки, или вы ослепли или разум в горилке утопили. Два дня по нашему призыву в станицу отряды из соседних станиц идут. Манычская, Бесергеневская, Мелиховская, Заплавская, Раздорская … все отряды прислали. Вон ...» - старик указал рукой на отдельно стоящих, молчащих казаков в боевой амуниции. «Вон...» - повторил он, «...Какие орлы прибыли. А из Богаевской цельная батарея 7-го полка с войсковым старшиной Фетисовым во главе прибыла. Правда, хлопцы пешими пришли...» - поморщился старик. «Но хлопцы боевые. Да и на зимники. К генералу Попову гонцов отправили. А командовать нами? Так вон, того же Михаила Алексеевича попросим. А..» - обратился старик уже напрямую к Фетисову: «Не откажите, Ваше высоко превосходительство, над нами команду принять? Обороните станицу от окаянных? Не дайте нас на позор, а баб да ребятишек наших на поругание»? Фетисов опешил от такого внезапного предложения. Но, ощутив на себе несколько сот пар глаз, отказаться не посмел.

    Приняв внезапное предложение, войсковой старшина рьяно взялся за дело. Сначала, собрав всех офицеров, находящихся в станице, их оказалось шестеро, он приказал им собрать и учесть всех вооруженных казаков. Казаков оказалось довольно много. Около девятисот человек. Вооружены. Все с винтовками и карабинами, правда без лошадей. Нашлось и два пулемета. Затем весь отряд был поделен на два батальона. Первый встал на правом фланге, от станицы до сухой балки, второй слева, от станицы до перелеска. В станице развернули два трёхдюймовых орудия, пришедших из Богаевской. По замыслу Фетисова, артиллерия должна была держать вход в станицу под прицелом и в случае надобности поддерживать огнем любой из флангов.

    Часам к десяти Михаил Алексеевич обошел позиции своего отряда и только после этого отправился к себе на квартиру. Придя, он неспеша достал из своего сидора небольшой сверток. Развернул. В чистой тряпице лежала пара его серебряных погон. Внимательно посмотрел на них. Затем приторочил погоны к своей шинели. Надел ремни с шашкой, выпил стакан молока, перекрестился на иконы, надел фуражку и вышел. Не успела за Фетисовым хлопнуть входная дверь, как справа затрещали выстрелы. Командир ускорился. Вбежав в здание станичного управления, там разместился штаб отряда, командир поднялся на чердак. С него отлично было видно все поле боя. Справа на станицу наступал отряд моряков. Три роты с пулеметом, под красными знаменами, шли они в черных бушлатах, перепоясанные пулеметными лентами, под гармошку распевая похабные песенки. «Пьяные»- мелькнуло в голове Фетисова. Но по атакующим цепям уже вели огонь казаки первого батальона. С противоположного фланга более осторожно наступал еще один батальон красной пехоты. Его встречали залегшие цепи второго батальона. За наступающими на этом фланге разворачивался еще один батальон красных. У них в тылу встала конная сотня и артиллерийская батарея.

  Артиллерия противника не очень беспокоила войскового старшину. Ему уже приходилось видеть, как стреляют красные канониры. Обычно их огонь плотный, но весьма неточный, а вот пехота с пулеметами могла существенно потрепать нервы. Ведь его казаки кавалеристы и вести пехотный бой не очень-то и обучены, к тому же в рядах его отряда довольно много молодежи, не имеющей опыта Великой войны. Фетисов внимательно наблюдал за атакой красных, переводя взгляд то на один, то на другой фланг. Заговорила красная артиллерия. И на этот раз снаряды красных грамотно ложились в цепях казаков. «Сволочь какая-то»- мелькнуло в голове у Фетисова. «Наверняка какая-то шкура из наших (офицеров) за паёк или за посулы разные подалась к комиссарам на службу»? Чтобы уменьшить потери от губительного артогня, он приказал ввести в станицу по роте от каждого своего батальона, разумно предполагая, что в станице его бойцы будут иметь хоть какую-то защиту от красной артиллерии. Но большевики под руководством бывшего офицера весьма удачно перенесли огонь по домам станицы. В щепу разлетались хаты. Солдаты его отряда несли потери, нигде не находя защиты.

  Наконец-то заговорили и трёхдюймовки его батареи. Они, к сожалению, били тоже по домам станицы, стоящим на окраине. До них уже добрались матросы. Заняв крайние хаты, моряки открыли из них ружейно-пулеметный огонь. Пришлось прибегнуть к артиллерии. Несколько выстрелов и красный пулемет замолчал, а матросики драпанули назад. «Отлично» - мелькнуло в голове у Фетисова. Но в это мгновение несколько красных разрывов вздыбило землю на нашей батарее. Упало несколько человек прислуги, орудия замолчали. Но не надолго. Вскоре оставшиеся при орудиях казаки продолжили бой.

  Слева красный батальон, приблизившись к станице, залег и вступил в активную перестрелку. Пришлось пустить несколько снарядов туда. Но большевики, по обыкновению, не побежали. К ним с тыла начал двигаться на помощь второй красный батальон. Было очевидно, что красные хотят создать на этом фланге локальное преимущество, а создав, начать финальную атаку. Жидкая цепь казаков вряд ли сможет удержать противника. Пока на этом фланге прижимал красную пехоту к земле один из двух найденных в станице пулеметов. Его удачно разместили в рощице на крайнем левом фланге. Там же, в лесу, вполне в безопасности до поры, до времени, расположилась одна из казачьих рот. А вот в цепи потери были весьма существенные.

    В это время на взмыленной краповой кобыле к станичной управе подлетел казак с погонами подхорунжего. Спрыгнув с лошади, он на ходу спросил у часового: «Где командир»?- и, не слушая ответа, влетел внутрь. Фетисов спустился с чердака. Невысокий, коренастый подхорунжий в потертой бекеше вытянулся перед штаб-офицером. На его круглом обветренном лице расплылась улыбка. И, задыхаясь, спеша, боясь, что не успеет доложить, круглолицый хорунжий начал говорить: «Ваше высоко превосходительство, 17-й Донской казачий полк имени генерала Бакланова прислан Вам на помощь генералом Поповым. Какие будут распоряжения»? Выдохнул доклад хорунжий и так тряхнул при этом головой, что его густой чуб, до поры прятавшийся под фуражкой, буквально вывалился на широкий лоб. «Отлично!»- оживился Фетисов. «Сколько в полку людей?» - поинтересовался он. «Три сотни!» - с гордостью рявкнул гонец. «Прекрасно» - повторил восковой старшина. И уже строже  продолжил: «Смотрите, подхорунжий, красные давят по флангам. Меня больше беспокоит правый фланг, там матросы. Идейные сволочи. Пока мы их сдерживаем. Но они могут и прорваться. Поэтому приказываю!» - повысил голос командир, «две сотни полка атакуют матросов на правом фланге, а одна демонстрирует атаку на левом, отвлекая врага. Всё ясно»? «Так точно, Ваше Высоко превосходительство! Разрешите исполнять»? - опять вытянулся гонец. «Выполняйте» - закончил Фетисов. Подхорунжий ловко повернулся (через левое плечо) и скрылся в сенях хаты.  Через минуту за окном промелькнула кобыла с седоком. 

А через четверть часа, когда цепи казаков начали было уже пятиться назад, из балки справа на позиции с гиканьем и свистом вылетели сотни баклановского полка. Как и было предписано, две из них атаковали моряков, а одна пехоту на левом фланге. Матросы никак не ожидали встречной атаки. Одна из их рот была застигнута конницей в чистом поле. Лихо, как хищные птицы, обрушились казаки на противника. Матросы были смяты. Спасшиеся от шашек разбегались в разные стороны. Красный главком попытался исправить ситуацию, бросив сюда свой резерв (конный отряд). Но казаков было не остановить. Разметав матросов, казаки опрокинули и рассеяли красных кавалеристов.

 Воодушевившись успехом товарищей, поднялась и пехота первого батальона. Через огороды пешие казаки бросились к хатам, выгоняя штыками и шашками прячущихся в домах матросиков. К этому моменту, израсходовав все снаряды, замолчала красная артиллерия. Поэтому и третий эскадрон, атаковавший другой фланг, без труда достиг цепей неприятеля и начал нещадно рубить его. Получив кавалерийский удар, большевики долго сопротивляться не стали. Побросав винтовки и амуницию, побежали прочь. В догонку им неслись казаки, рубя противника направо и налево, неся возмездие на своих клинках.

   «Слава Господу!» - перекрестился, снимая фуражку, Фетисов. «Отстояли станицу. Не отдали на поругание» - с удовлетворением промелькнуло в голове старшины. А со всех сторон к нему уже бежали товарищи с поздравлениями …

Так и закончилась эта "карательная акция" большевиков.  Вскоре их и вовсе вышвырнули с вольного Дона. Жизнь самого войскового старшины закрутилась в вихре гражданской войны, но это уже другая история.

 ***

   Играли по правилам "Терновый венец". Ваш покорный слуга за белых, а за красных Александр Чередниченко. Игра планировалась показательной. Хотели показать её тем, кто еще не знаком с этими правилами. Но по разным причинам ребята не пришли. Поэтому масштаб кредитов был не большим, всего 750 на сторону. Это, конечно, очень затрудняло формирование армий, но оба были в одинаковых условиях.  соотношение сторон. У Саши: 1 батальон моряков (элита) - 30 фигур, 1 батальон (регулярной пехоты) - 30 фигур, 1 батальон (новобранцев) - 30 фигур, 3 пулемета, два орудия с военспецом и наводчиком, 1 эскадрон кавалерии (новобранцы) - 9 фигур. все подразделения с комиссарами и знаменами. У белых: 2 батальона пехоты (новобранцы) - 80 фигур, 2 пулемета, 2 орудия с наводчиком, 3 эскадрона казаков. Зато игра прошла довольно быстро, уложились в 3 -3,5 часа. Посмотрели еще, как играют коллеги.

 В общем, время провели отлично. Саша пообещал в ближайшее время "жестко" мне отомстить. Верю, что не за горами этот день. Ну, а у меня на сегодня всё.

Традиционно благодарю, что заглянули, прочли и прокомментировали. 

Пока!